Отрывок из книги
День пятьдесят седьмой
Приговорённые морем корабли Георга Спира и Николая Федермана пострадали от страшной бури, казалось, будто бы вся природа, как если бы сам Создатель, решила утопить этот флот. Наконец, чудо и не менее искусное мастерство капитанов, предотвратило крушение, и они причалили к Канарским островам, где ожидали попутного ветра для завершения похода. Уже в Коро, Спира, чьи безмерные амбиции до золота были парой с его честью, организовал неожиданную экспедицию в составе четырёхсот человек, немедленно отправившуюся на Юг, к озеру Маракайбо, место, куда некоторые местные легенды помещали богатый и несуществующий город. Он отправил генерал-лейтенанта с поручением в Санто-Доминго, который должен был доставить то, чего не было и предоставить доступ в гористую местность Карора. Николай Федерман, бывший в сговоре с Господами Тарсис, далёкий от того, чтобы исполнять эти приказы, готовился также идти к Югу, но, отклоняясь больше на Запад, поскольку индейцы утверждали, что видели там каменные конструкции.
С этой целью он переехал в Кабо де ла Вела, на побережье Антильского моря, и направился в Санто-Доминго, где находились Господа Тарсис и капитан Антонио Чавес с каталонскими солдатами. Вскоре, вернувшийся Федерман присоединился к ним в сопровождении восемьдесяти человек, тридцати лошадей, со снаряжением и продуктами питания, и все вместе, они отправились на юго-запад, в направлении, противоположном инструкциям Спира. Вместо двух монахов-доминиканцев, сейчас с ними шло три, поскольку Дама, Виоланта Тарсис настояла на путешествии переодетой, утверждая при этом, что «опасности, которые подкрались бы к ней – одинокой, в Коре, были не меньше, чем те, которые испытывали её родственники в путешествии», аргумент, который убедил непредсказуемых Людей Камня.
Если путешествие Спира можно считать неожиданным, малочисленным, и малоосвещаемым, то предприятие Федермана было просто крошечным. Немногое могли сделать его сто человек и пятьдесят лошадей, чтобы уберечься от опасностей, которые подстерегали их в этих диких, неизвестных землях. Не решал ситуацию также и небольшой отряд ветеранов из Санта Марта под командованием Капитана Риверы, который присоединился в середине пути: эти люди затерялись в лесу, бесполезно блуждая в поисках богатства, которое они не могли обнаружить нигде. Перенеся тысячу лишений, предложенных тропическими лесами с их ядовитыми змеями, пауками, насекомыми, свирепыми тиграми, непроходимыми зарослями, которые приходилось разрубать, захватчики ощутили ледяной северный ветер горных вершин, окружавших долину Дупар. А после перерыва снова горячие джунгли, паразиты и дикие индейцы, которые теперь нападали на них беспрестанно. Однако, они бесстрашно продолжали двигаться на Юг, пересекая реки Апур и Мета, помимо тысячи незначительных проток, углубляясь на территорию нынешней Колумбии. Но эта страна оставалась вне компетенции Вельзера и Фидермана, не имевших права на её исследование.
Америка времён Карла V
До сих пор не было никаких признаков, что они на верном пути: несколько индейцев, которых удалось захватить, дали расплывчатые указания о городах из камня, на Юге, всё время на Юге, но к Югу они находили лишь жалкие деревни и беспредельную индейскую дикость, людоедов и охотников за головами, туземцев с отравленными стрелами и копьями, постоянно нападающих на них из засад, атакуя с тыла и в местах отдыха. Через полтора года продвижения в таком ритме, терпя лишения, большинство людей превратились в живых скелетов, покрытых кожей, поползли слухи о возвращении, решение представили на усмотрение Федерману, в противном случае уже невозможно было предотвратить мятеж оставшихся в живых или их дезертирство, из ста мужчин из отряда, только пятьдесят были живы, и большинство в очень жалком состоянии.
В свою очередь, Господа Тарсис, со стоицизмом перенесли кампанию и потеряли только трёх каталонских солдат, они хотели бы продолжать двигаться в южном направлении, но не смогли найти доводов, чтобы убедить немцев. В конечном итоге, со всей отвагой, они приняли героическое решение, которое Николай не мог отвергнуть: они остануться и самостоятельно продолжат поиск. Этот план был ни много, ни мало, как самоубийством, но поскольку ни одна из сторон не хотела уступить, Николай Федерман согласился втайне отпустить их, имитируя потерю для предотвращения проблем с Вельзером или дезертирства отряда. Так, в один из дней, испанский авангард Тарсис отделился от усталой колонны, и потерялся навсегда, ибо ни немцы Дома Вельзера, ни испанцы Королевства не видели их больше никогда.
Николай Федерман продолжал свои исследования, посстянно нарушая приказы Георга Спира. В 1539 году вместе с Химéнесом де Кесáда и Себастьяном де Белалькасар, Губернаторами Санта Марти и Кито соответственно, он основал город Санта Фе де Богота. Затем он осуществил путешествие вместе с вышеуказанными капитанами в Картахену, Индия, и оттуда отправился в Испанию с Касадо. Хотя первооткрыватель и исследователь земель, не обрел какого либо богатства, и вернулся он практически разорённым. Тем не менее, когда он доставил Господам Тарсис новости об удачном походе Лито и Людей Камня, они щедро вознаградили его и оставили на Вилле Турдес, где он и закончил свои дни.
Что же произошло с Господами Тарсис в Америке? Покинув Николая Фидермана, они находились на западной стороне Восточной Кордильеры, в нескольких тысячах километров от начального пункта, и в трёхстах километрах от города Кито, на высоте, где берёт исток река Напо. Это был пустынный и холодный район плато, где задувал ледяной северный ветер, заставляющий скрежетать зубами, пронизывая до костей. Им достался крутой путь, казалось бы, созданный руками человека, поскольку через определённые промежутки можно было видеть нагромождения камней, играющих роль опор стен, сдерживающих аллювиальные оползни, и они следовали по ним с новой надеждой: они даже отдалённо не представляли себе, что им предстояло ещё пройти пять тысяч километров до места назначения. Всё что мог дать им Николай это десять лошадей и немного провианта. На четырёх лошадей было погружен скудный провиант, клетки с цыплятами, что до оружия, теперь оно было бесполезно, за неимением пороха. Во главе отряда верхом двигался, Лито Тарсис, в сопровождении трёх индейцев, нанятых в Хоро, они были важны как переводчики и проводники, чуть дальше ехали верхом остальные пятеро Мужчин Камня, и завершал шествие отряд пехоты, состоящий из семи каталанских солдат, верность которых своим испанским хозяевам толкала их стоять насмерть. Испанские доги, с вошедшей в поговорку свирепостью, бежали впереди всех, исследуя дорогу на пятьдесят метров вперёд.
Семь дней они шли по крутому уступу, который теперь снижался в небольшую долину, расположенную, однако, между высоких гор. Сами не зная того, они приближались к северной крепости империи инков, служившей границей с империей муиска: войско численностью 2 000 индейцев той или другой империи сменялось каждые шесть месяцев, чтобы располагаться в этом бастионе. Обогнув изгиб, Господа Тарсис увидели стены и каменное селение, между тем приближаясь к нему через серию террас, расположенных в определённой последовательности, умело устроенных для этой цели. Могильная тишина царила в этом месте, и не наблюдалось ни единого движения, вход, казалось, не охранялся, и создавалось впечатление, что за ним безлюдная и заброшенная цитадель. Однако, как только они оказались внутри, тишина утонула в оглушительной какофонии ужасных криков, и дождь стрел обрушился на нарушителей. Прикрывая Виоланту, и следуя за пехотой, пять Господ Тарсис с нагруженной кавалерией возвышались над толпой индейцев, которые проникали потоками через врата крепости, однако, хотя севильские клинки наносили большой урон среди аборигенов, их численность была настолько большой, что вскоре они должны были вернуться к центральным домам. По приказу Лито, Господа Тарсис спешились и побежали изо всех сил для поиска убежища.
В доме, не имеющем никакой охраны, окружённом только стенами два локтя высотой, были Лито Тарсис, Виоланта, Роке, два монаха, индеец и пять лошадей. В трапециевидное отверстие они наблюдали, как пугающее множество аборигенов загнало их в ловушку без выхода. Криками они стали призывать другого Нойо, Гильермо, который, наконец, ответил из соседнего дома, где он укрывался с остальной частью войска. Он был ранен в ногу чем-то, что могло оказаться смертельным из-за яда, которым индейцы смазывали наконечники стрел, он сообщил, что трое солдат, а также двое индейцев и две лошади убиты. Никто не мог и представить, как выбраться из этой ситуации, когда внезапная тишина возникла на стороне аборигенов. Господа Тарсис увидели, как индейцы расступились в почтении, пропуская кого-то, одетого в блестящую шерстяную ткань, и в головном уборе в форме колпака с которого свисали красные и белые перья. Он сидел на носилках, которые несли восемь человек, и держал в руке каменный топор, группа индейцев, тоже отличавшихся одеждой, и обладающие видимой властью над воинами, шли по бокам этого транспортного средства.
На разумной дистанции от убежища захватчиков, странная процессия остановилась, и человек, сидевший на носилках сошёл на землю, готовый к обсуждению со своими соратниками. Несомненно, разговор между ними был о том, каким образом поскорей покончить с испанцами. В этот момент прогремел крик Лито Тарсис, пригвоздивший всех к своим местам. В одно мгновение он выбежал наружу, с непокрытой, белокурой головой и Мечом Мудрости, с которого снял ленту, чтобы продемонстрировать Камень Венеры, вскинул его высоко верх, и громким голосом прокричал:
–¡Apachicoj Atumuruna!
–¡Apachicoj Atumuruna!
–¡Purihuaca Voltan guanancha unanchan huañuy!
¡Pucará Tharsy!
Вновь прибывшие застыли в удивлённом молчании, затем, переглянувшись между собой, прокричали в ответ:
–¡Huancaquilli Aty!
–¡Huancaquilli Aty!
А затем, дрожа, как жертва от озноба ужаса, воскликнул человек с носилок:
–¡Huancaquilli Aty unanchan huañuy!
–¡Huancaquilli Aty unanchan huañuy!
Услышав эти слова, индейцы расступились, расширяя проход, образовавшийся напротив убежища испанцев. Лито Тарсис вернулся в дом, также как он вырвался наружу, и наблюдал в безопасности за реакцией местных жителей.
- Что вы им сказали? – спросил один из монахов.
- Я не знаю точно - ответил, Лито - эти слова мне подсказал Камень Венеры в Тайной Пещере. Я думаю, что они относятся к месту, куда мы должны идти. Внезапно ко мне пришла мысль, что я должен сообщить их нападающим. И вы видите результат, похоже, они знают, о чём речь. В этот момент носилки со странным седоком стали удаляться быстрым шагом, в то время как güechas (воины муиска-чибча - прим. перевод.), садились на землю. Они не спускали глаз с убежища испанцев ни на мгновение, держа наготове стрелы и копья для атаки. По невыразительным, как у китайцев лицам, невозможно было предугадать их намерения. Единственно, что не вызывало опасений, они подготовились ждать, но чего и кого?
Так, осаждённые в ненадёжном каменном доме, провели они часы, не нарушаемые бесстрастным наблюдением. Но Господа Тарсис обладали высшей добродетелью – терпением: не даром они охраняли Меч Мудрости 1 700 лет. Итак, они сидели и в свою очередь ожидали дальнейших действий осаждающих. Быстро стемнело, а индейцы так и не двигались, хотя были различимы костры, разведённые ими. Вскоре женщины принесли керамические миски с горячей кукурузой и с дымящейся жидкостью. Опустилась ночь, и испанцы решили отдохнуть, неся караул по очереди. Все успели поспать, тогда, как рассвет застал их в такой же ситуации предыдущего дня. Но всё-таки прошло утро и часть дня, как изменения стали очевидны.
Численность воинов вместо того, чтобы уменьшится, увеличивалась с каждым часом, и теперь практически не было места, где бы не наблюдался хоть один из них: они покрывали площади и улицы, проходившие между домами, они были на крышах, колоннах и стенах, и, наконец, вдали можно было видеть их выжидательную, но явно враждебную позицию. Без особого усилия можно было понять, что притаившихся тысячи, и будет очень трудно разорвать кольцо осады. К вечеру, Люди Камня убедились, что происходят какие-то изменения: guechas вдруг встали на ноги, и удалились, чтобы пропустить караван, двигающийся от внешнего входа крепости. На этот раз носилок было трое, на одной вернулся загадочный персонаж предыдущего дня, а на других двух сидели люди с чертами лица, в корне отличными от лиц аборигенов: в то время, как они были несомненно азиатского характера, вновь прибывшие показывали отличительные черты западно-европейского человека. Даже цвет кожи лица, очевидно загорелого, был достаточно бледный, и резко контрастировал с жёлтой кожей муиска. Тем не менее, их одежда выдавала, что они из коренного населения, из другого этноса, но коренного. Они были одеты в привычную чёрную шерсть ламы, очень похожую на юбки Катаров, а головы покрыты чёрными шапочками из того же материала. Но, что наиболее всего привлекало внимание Господ Тарсис - это невероятные круглые щиты, украшенные перьями, которые они несли: в центре щитов ясно была видна одна из Рун Вотана. Их появление вызвало шепоток страха среди муиска, и испанцы с удивлением наблюдали, что большинство воинов избегало смотреть в их сторону.
Остановившись, вождь к которому Лито, обращал слова Камня Венеры, позвал двух необычных персонажей, сопровождавших его. Спустившись, эти трое подошли к дому, занятому злоумышленниками. На некотором расстоянии от дома они остановились, и несколько минут совещались, наконец, он решительно подошёл к входу и крикнул:
–¡Huancaquilli Aty! ¡Huancaquilli Aty!
Лито Тарсис помедлил мгновение, в то время, как взгляды всех Людей Камня пронзали его, и немедленно вышел, столкнувшись с индейцем. Как и в прошлый раз, он поднял Меч Мудрости. Увидев это, два темнокожих без колебаний вышли ему навстречу. Однако их интерес приковывал не Лито, а Меч, и они в голос сказали:
–¡Coyllor Sayana! – что на кечуа означает: «Камень со Звезды».
Из окна в виде трапеции, Люди Камня продолжали внимательно следить за событиями, готовые в случае необходимости придти Лито на помощь. Они не могли слышать произносимых слов, но несомненно, что как Лито, так и Амаута Чёрная Бонете говорили с определёнными интервалами. Прошло несколько таких минут, пока обмен словами и фразами не приобрёл недвусмысленную форму диалога. Наконец Господин Тарсис повернулся и спокойно направился к убежищу к своим родственникам. В свою очередь вождь муиска отдал приказ и тут же guechas беспрекословно рассредоточились: только королевская гвардия, сопровождавшая носилки, оставалась в непосредственной близости от дома.
- Что произошло? – спросила Виоланта, будучи не в силах сдержаться, едва Лито появился в дверях. - Вам удалось заставить туземцев понять вас?
- По-видимому, опасность миновала – подтвердил, Лито – чьё лицо, однако всё ещё выражало изумление – Господа Тарсис мы столкнулись с Великой Тайной. Согласно тому, что мне удалось понять, эти существа в чёрных туниках ждали нас много месяцев, может быть год или более. Слова, которые я произнёс вчера, принадлежат мирскому языку, типичному для Империи, которую покорил Писарро. Поэтому мы сначала не могли понять друг друга. Но потом, слушайте внимательно то, что я скажу вам, потому что, хотя это кажется фантастичным, но они говорили исключительно на языке Амаутов Чёрной Бонете, своего рода Посвящённые Культа Холодной или растущей Луны, то есть Холодной Смерти. И здесь начинается необъяснимое. Этот язык – старый вариант нижненемецкого или датского языка. Не могу описать с уверенностью варварскую форму, на которой они говорят, но поверьте, его не трудно узнать. Естественно вы будете удивлены точно так же, как и я. Как могло случиться, что они ждали нас, если только Боги знали, что мы придём? И кто они, эти Посвящённые, которые говорят на немецком языке в столь далёких и неизвестных землях? На данный момент у меня нет ответов.
- Но что нам теперь делать? – спросил Роке.
- Вероятно, Амаута Чёрной Бонете должны привести нас в какое-то место. Предполагаю, что стражи этой крепости согласятся с тем, чтобы мы ушли как можно скорей, поскольку присутствие незваных гостей абсолютно им не нравится, тем более после бойни, которую мы тут устроили. Я предлагаю выйти на площадь и держаться как можно ближе к Амаута.
Они собрали кладь, и, взяв лошадей под уздцы, медленным шагом вышли во внутренний двор, где сидя на носилках, ждали чего-то Амаута. Лито отправился в другой дом, и с сожалением убедился, что Нойо горел в лихорадке, и его раненая нога сильно распухла. Принеся его на руках, Лито присоединился к Людям Камня, и скал им:
- Мы не можем идти с больным Гильермо. Промоем его рану тёплой водой с уксусом, капли которого у нас ещё остались. Он подошёл к Амаута попросить воды, стараясь добиться понимания, но они обратили внимание на состояние Нойо и дали несколько указаний муиска, которые взялись за лечение: в каменную жаровню они поместили миску с водой, куда были добавлены огромные листья очень зелёного растения. Затем сварили овощной бульон, промыли этим раствором его рану, и накрыли её теми же листьями. После этого тщательно перевязали, и принесли своего рода носилки, состоящие из двух длинных шестов, обтянутых поперёк тканью. Они положили на них Нойо, и два воина королевской гвардии отнесли их по направлению к выходу из крепости. Муиска не скрывали нетерпения поскорей увидеть иностранцев вне своих стен.
